Честь имею представить - Анна Каренина - Страница 6


К оглавлению

6

Анна шла быстрым шагом, пенье птиц и шелест листвы успокаивали. Тропинка упиралась в продольную, заросшую сорняком аллею. Анна пошла по аллее уже медленнее и вдруг справа, сквозь кусты персидской сирени, увидела белеющую каменную стену и решетку над ней. Анна остановилась. Вид садовой ограды воочию напомнил ей об ограниченности ее теперешнего положения. За стеной было что-то другое. А здесь были враждебно настороженные взгляды, загадочные недомолвки, собака, пишущая английские переводы, эта ужасная книга.

Анна пошла по густой траве, раздвигая ветви кустов, подошла к белой стене, которая приходилась с нее ростом, выше была небольшая чугунная решетка. Ухватившись за прутья решетки, она по уступам добралась до верха. Никогда еще ей не приходилось перелезать через ограды, но врожденная грация и четкая координация движений помогли ей ловко перебраться и спрыгнуть по ту сторону стены.

Поблизости никого не было. Еще не сознавая свободы, Анна пошла по тихому переулку, обсаженному высокими тополями. Вскоре за поворотом показалась широкая улица с высокими гладкими домами, потоком автомобилей, многочисленными прохожими. Сдерживая себя, чтобы не побежать, Анна вышла на многолюдную улицу. Сердце трепетало. Анна шла в потоке прохожих, ничем не выделяясь среди них и не привлекая к себе внимания. Только иногда мужчины задерживали на ней взгляд, но это внимание было уже знакомо ей из той, другой жизни. Она без раздражения ловила на себе мужские взгляды,- это было даже хорошо. Сверкающие на солнце витрины первых этажей, большие стеклянные табло с непонятными цветными знаками, пересекающиеся провода над головой.

Троллейбус со стеклянным верхом остановился у самого тротуара в пугающей близости. Еще не привыкшая к современному транспорту, Анна отступила в сторону, но увидев, как люди суетливо входят в распахнувшиеся сами по себе двери, она с опаской подошла к троллейбусу. Возникло желание как можно дальше отъехать от клиники, и Анна, едва коснувшись никелированного поручня, вошла в троллейбус. Створчатые двери захлопнулись.

От мягкого толчка Анна покачнулась, инстинктивно ухватилась за локоть какого-то молодого человека. Од обернулся, Анна сказала: "Простите" и, отвернувшись, взялась за никелированный столбик. Рядом две молодые женщины оживленно говорили о чем-то, одна из них вынула из кармана сколько-то монет, мельком взглянула на них, опустила в пластмассовый ящик со стеклянным верхом и оторвала от выползающей из ящика ленты кусочек бумаги. Анна поняла, что это плата. Машинально перенимая действия окружающих, она опустила руку в карман своего френча, но там, кроме носового платка, ничего не было. Троллейбус уже подходил к следующей остановке, и Анна вернулась к створчатой двери.

- У вас нет меди? - услышала она за спиной голос и обернулась. Молодой человек, за которого она ухватилась в момент толчка, смотрел на нее участливо и вежливо улыбался. Анна хотела отвести взгляд в сторону, но по современным понятиям это могло быть дурным тоном.

- Я не захватила с собой денег, - ответила Анна.

- Я уплачу за вас. - Молодой человек опустил монету в прорезь ящика.

- Благодарю вас, - ответила Анна, и ей стало стыдно.

Она не вышла на следующей остановке, хотя все время чувствовала неловкость. Ей хотелось преодолеть эту неловкость, которую она считала пережитком ее старого родного мира.

Не переставая наблюдать публику, Анна все время чему-нибудь удивлялась. Рядом с ней стояла влюбленная пара - мужчина и женщина, им было лет по двадцати. Мужчина обнимал женщину за шею, небрежно пальцами лаская ее подбородок, а женщина с непринужденным видом держала мужчину за талию, причем на их спокойных лицах не было и тени страсти. Пораженная, Анна с усилием приняла равнодушный вид и медленно отвернулась, будто каждый день наблюдала подобные сцены.

В троллейбусе набралось много народу, стало тесно. Анна подумала о том, как бы пробраться к выходу, но не решилась расталкивать пассажиров, как это делали другие. Она оказалась прижатой к молодому человеку, уплатившему за нее.

- Девушка, оторвите, пожалуйста, билет, - послышался чей-то голос, и мимо Анны протянулась рука с монетой. К изумлению Анны, монету взяла дама лет тридцати, ровесница Анны. Солидных дам незнакомые люди называли "девушками"! Анна повернула голову и неожиданно встретилась взглядом все с тем же молодым человеком. Он стоял рядом, и его подбородок приходился на уровне ее уха.

- Девушка, вы тоже в "Юбилейный"? - спросил он тихо.

Анна растерялась, услышав такое обращение непосредственно к себе, но, чтобы соблюсти современные приличия, ответила:

- Нет.

Вскоре стало еще теснее. А потом на какой-то остановке все стали выходить, и только немногие остались. Анна решила не отделяться от толпы и тоже вышла. Вместе со всеми она пересекла улицу и пошла по асфальтированной аллее. Ей подумалось, что при такой фантастической технике должен существовать способ увидеть любого человека, где бы он ни находился. Вот почему люди ведут себя так вольно. Даже самые интимные сцены могут происходить при посторонних, поскольку уединение потеряло смысл. "А может, и нет такого изобретения? - подумала Анна. - Иначе Вера давно бы вернула меня в клинику. А собственно, зачем я там нужна? Вероятно, я представляю для них научный интерес, как лягушка в прозекторской медика. Толстой написал роман, где вывел героиню - вымышленную женщину. И это - я. Они каким-то хитрым образом, называемым техническим достижением, оживили меня, воплотили реально. Может, я - не человек? Может, они построили машины, которые производят живое мясо, кости, жилы... как у живых людей. Впрочем, прогресс до этого еще не дошел. Но как знать? Тогда я - не человек. Я - робот. Но роботы, судя по их популярным журналам, должны быть железными или пластичномассовыми (нет, кажется, пластмассовыми). Но я же чувствую, вижу, понимаю! Это что-то бесчеловечное!"

6